Если читать биографический очерк Ираклия Андроникова к избранным произведениям Лермонтова в издании ДЕТИЗДАТ ЦК ВЛКСМ 1940 года, то сплошь и рядом можно встретить обороты вроде: "Конечно, у самого Лермонтова не было и не могло быть в тридцатых годах политической программы.."

А при упоминании Одоевского, разумеется, тут же рассказывается и о их стихотворном "разговоре" с Пушкиным, и об "Искре" Ленина, из которой, как мы знаем, возгорится пламя.

Я, конечно, о самом Андроникове пока мало знаю. Но отчего-то мне верится, что это было все в угоду, потому что иначе было нельзя. И действительно, уж лучше так, чем вообще никак -- его биография Лермонтова в моем детстве стала в принципе первой биографией, которую я прочла. Конечно: один из известнейших лермонтоведов. Он у меня на одной ступеньке с Висковатым в голове.