И эта дорога будет ровной. Это белые плиты, давно улегшиеся на песчаной почве, давно не сражающиеся за место под сандалями.
Это будет ровная белая дорогая, по которой идешь, словно с крыльями за спиной -- она легка, она длинна и песок устилает её.

Это будет зевота тумана, прикрывающая взгляд пришвартованного корабля. Придавленные им волны будут исподволь цепляться за
усталый металл, скользя пальцами по бородавкам моллюсков на бортах. Игра ветра на бамбуке в удушливый чад береговых супов
будет врываться терпкой свежестью на солёных губах матросов. Солёных от крови, от страсти, от силы. Соленых как само море.

Ожерелье будет набираться бусинами пролетающих мимо фонарей. Зацепившись за нервность леса, нитка порвется, разлетится всё.
Усыпет небо. Отразится в воде. Отразится в стекле. Отразится в глазах, пролетающих километры чая в купе. Намотается на луну.
Будет стекать ртутью по холоду первых сентябрей, собираясь в лёдяные паутины под ногами. Сухие глаза. Без дна. Без сна. Я...

Нет, это была не Настя Полева, это странная метаморфоза её песен в мои образы. Слушала и писала.
Будем считать за творческое упражнение. Настя хороша, очень хороша.