(1) Ностальгия.Ностальгия.
Мое детство было счастливым вопреки всему. Мы жили в маленьком приграничном городке, название которого - Никель - вряд ли вам о чем-то скажет. Кроме "Норильского Никеля", но этот совсем другое место, поверьте. Вы знаете, что Полярный Круг - это 66-ая параллель? А мы жили на 69-ой. До ближайшего норвежского городка - Киркенеса - было немногим больше километра. Зато до Мурманска ходили рейсовые автобусы - дорога занимала часа четыре, не меньше.
Никель - маленький приграничный городок. С одной стороны - озера и воинская часть, с другой - стена сопок. С третьей - Норвегия, с четвертой возвышался наш любимый трехголовый монстр - ГМК "ПеченгаНикель". Треть населения работала на этом горно-добывающем комбинате, треть - служила в пограничных войсках. Остальные - дети, поростки и простые граждане из сферы обслуживания. Никель - это один из тех городков, которые вырастают возле заводов. Градообразующий элемент, этот наш ГМК. И вонючий. Иногда на город наползали желто-серые облака, и воздух становился гадко-удушающим. В такие дни мамы заставляли нас сидеть дома. А если не было такой возможности - завязывали рот и нос шарфом. Правда, особой опасности не было: вдоль наш поселок можно было пройти за час (два - если до комбината), а поперек - и того меньше. На весь Никель был только один автобус, который возил работников ГМК на завод. Да и машин-то было всего ничего. В моем детстве.
В моем детстве в Никеле всегда ночь и снег. Нет, разумеется, у нас там ежегодно бывает и весна, и осень, а, поговаривают, что есть даже лето. Только я его почти не видела. Зато до сих пор помню никельскую весну: в середине мая, наконец, начиналась оттепель. Снег таял, таяли все эти огромные сугробы, и по всем улочкам нашего поселка устремлялись не ручьи, но реки. В эти бурлящие потоки никто не пускал кораблики иначе как на верную смерть. А ходить можно было только в резиновых сапогах, и ещё солнце, наконец, поднималось на небосклоне выше линии горизонта.
А в августе приходила осень. С рябиной, грибами, яркостью красок осенней природы - кто вам сказал, что Север - голый? Появлялась брусника с её ароматными и жесткими листочками - идеальные по форме. Облетала с деревьев листва. И в ноябре случались первые заморозки.
Проснуться и увидеть из окна, как все вокруг покрыто инеем - это первый праздник, которым встречала нас приходящая зима. "Мама! Мама! Посмотри за окно, скорее, мама!". Почему-то мне кажется, что первый снег выпадал всегда только на выходных. Редко после этого снова возращалось мало-мальское тепло. Если осенние лужицы стали покрываться кружевом льдинок, значит осень отступила. Значит, впереди Зима - пять месяцев полумрака и снега. Царство Полярной ночи и Снежной Королевы.
Пытаться написать про северную Зиму, зиму Заполярья - за-полярным-кругом-зиму! - равносильно попытке объяснить слепому красоту рассвета. Так же абсурдно, как пересказывать балет... Вы знаете, на Севере очень часто зимой штормовые ветра. Поток воздуха бьет тебе в лицо и ты задыхаешься. Задыхаешься не потому, что нечем дышать, а потому, что дышать ты не успеваешь. Вот так я тщетно пытаюсь рассказать вам про северную зиму...(2) Детство.Детство.
Когда я была совсем ребенком, мой папа служил в пограничных войсках. Ходил он быстро, у него был широкий шаг - впрочем, эта манера у него осталась до сих пор, - и чаще всего он был в форме. Помимо простой, обычной формы защитной расцветки, у него был огромный белый тулуп. Самый лучший тулуп, который я когда-либо видела: в нем, очевидно, не так легко было замерзнуть. Я любила этот тулуп, потому что я любила сказку "Щелкунчик". А если вы помните, то именно в рукав папиной шубы взбираются Мари и Принц, чтобы попасть в волшебную страну. Шубы у моего папы не было, зато был тулуп. И унты. Если бы в эти унты залезала я, в возрасте лет пяти, то вполне могла поместиться целиком в один из них. И, наверное, он доставал бы мне до плеч. Но я не помню, залезала ли я в эти унты. Кстати, они тоже были белые. Ещё у папы была шинель - именно поэтому я так люблю "Коменданта снежной крепости" Гайдара - и, разумеется, большой кожаный армейский ремень. С огромной бляхой.
Наверное, хорошо, что у моего папы был контракт и он служил. Я не знаю, как сложилось бы все, будь он гражданским в период печального периода в истории России - в пресловутые девянностые. Мама говорит, тогда было очень безденежно и голодно. Но я этого не помню. Мама говорит, что макароны были отвратительно коричневые, а крупа - серая. Или наоборот. Но я этого не помню. Эти макароны и крупа входили в паек, который папе выдавали на службе. Ещё там был сахар (тоже серый) и тушенка. Тушенку я люблю до сих пор. Но, подозреваю, что родители мои её не любят. Мне же тогда было очень хорошо. У меня было счастливое детство. В первую очередь потому, что значение играли не деньги, а атмосфера в семье.
У меня есть сочетания вещей и окружения, которые вызывают чувство абсолютного счастья. Я знаю, эти моменты больше никогда-никогда-никогда не повторятся, но отголоски, но что-то одно из этой мозаики, встречающееся по жизни, дарит улыбку и большой заряд радости.
Именно из таких мелочей складывается счастливое детство.
Зимнее утро на севере, когда в 12 дня солнце слегка виднеется над горизонтом. Белый снег и чёрные деревья в золотистом сиянии мороза и редких солнечных лучей - это вид из окна кухни. Мама только что закончила делать здесь уборку, наводить порядок она любит больше, чем готовить. Всё стоит на своих местах. Чистый обеденный стол, скрытый в лёгком полумраке, - сияние улиц не освещает комнат пятого этажа. Запах чистоты и обычной клеёнки. Табуретки аккуратно стоят под столом, у нас была одна трехугольная табуретка, светло-зеленого цвета. Электрический самовар начищен до блеска и отражает зимний свет. Из приоткрытой фоторчки чувствуется легкий, но холодный-холодный ветерок. А, наверное, самое главное - работает телевизор, в правом углу кухни, под потолком. Включен норвежский канал, транслирующий немецкий евроспорт с субтитрами на норвежском. Они пишут эти субтитры белыми буквами на светло-серой вставке внизу экрана. Сейчас показывают соревнования по биатлону, и единственный звук, заполняющий квартиру - крики болельщиков, стук жестяных колотушек и колокольчиков, и немецкий голос за кадром.
Вы знаете, я до сих пор не могу смотреть биатлон на русском.(3) Заграница нам поможет (с).Заграница нам поможет (с).
Когда живешь в крошечном посёлке на полуострове, когда до Норвегии ближе, чем до областного центра (кстати, я проверила - до Киркенеса всё же 10 км), когда зарубежных каналов по телевизору больше, чем российских, - это создает явственное ощущение оторванности от Родины.
Пока я не переехала в Ростов-на-Дону, я не осознавала, что живу в России. Россия для меня начиналась где-то после кольского перешейка, в районе Архангельска. Что с того, что язык был один - в Белоруссии все тоже говорили на русском, атмосфера значила тогда гораздо больше. А на Севере она отличалась.
У нас было очень много норвежских и немецких каналов, едва ли не больше, чем русских. Джемы, соусы, каши, концентраты для приготовления напитков, сухое мороженое, обычное мороженое, пуховики, лыжи - и это малая толика от ассортимента продававшихся у нас "забугорных" товаров. Даже хлеб - и тот пекли по финской методике. Он назывался "Поморский", у него всегда была хрустящая корочка и мягчайшая, воздушнейшая сердцевина. Низ был в мелкую, прости Г-споди, "пупырышку" - из-за технологии выпекания ("подовой" батон). Его всегда продавали в бумажных пакетах и, кажется, я даже сейчас чувствую его восхитительный аромат. А рядом с нашим домом был магазин "Дом" (каламбур-с) и там можно было купить за три рубля и три пятьдесят очень вкусные булочки. Плюшки. С маком, корицей и с какой-то удивительной сахарно-ванильной начинкой. Эти булочки к Норвегии отношения не имеют, просто вспомнились.
А Норвегия присутствовала в нашей жизни всегда. То незримо, то явственно. Иногда они были обидно-прямолинейны, удивляясь, что наши шахтеры читали Достоевского и Пушкина. Но даже в этом случае, они не шли в сравнение с нашими "родными", советскими деятелями. Когда к нам приезжал Хрущев, он умудрился ляпнуть: "Дорогие наши северяне! Вы нам дороги не только потому, что дороги. Но потому, что дорого стране обходитесь", это он имел ввиду "северные" надбавки к пенсиям и зарплате, если кто не курсе. Говорят, что такого пренебрежения, какое последовало после этой фразы, Хрущев не испытывал никогда.
Зато гуманитарная помощь от Норвегии (лучше всего помню кальций в таблетках, таблетки вкусные - витаминки! - и в форме зверюшек) была отнюдь не лишней. А их театральное выступление для школьников я помню до сих пор: спекталь про мышек, которые нашли сокровища. Они их делили, чуть не поссорились, но дружба победила. Спектакль, кстати, был на норвежском. Но я помню его во всех деталях, насколько я могу помнить детали спустя десять лет. Потом мы писали им пожелания на английском и бережно хранили их автографы. Месяц как минимум.
Когда мы переехали в Ростов, то многого не хватало. Норвегия, Финляндия, Германия присутствовали в нашей жизни в мелочах: сметана, которая была вкуснее и жирнее ростовской деревенской. Масло и мороженое. "Их" мука и каши. Даже делая поправку на то, что я утрирую - прошло немало лет, да и мне было тогда всего-ничего - ниточки, связывающие нас со Скандинавией во мне живут до сих пор.
Когда мне на Новый, 1999 год подарили плеер, я поймала только одну радиостанцию - а что вы хотели? приграничный городок, здесь глушили все - она была норвежской. А у родителей до сих пор стоит кассета, на которую они записывали кулинарные передачи NRK - норвежского телевидения. Даже для меня в том возрасте эти передачи имели интерес: родители иногда так забавно угадывали, что именно ведущая использовала в этот момент. "Кажется, это креветки. А может, рыбка маленькая? - Ничего, сейчас покажут рецепт, догадаемся по смыслу". Рецепт в конце передачи показывали. "Ну и что, по-твоему, означает это слово? - Может, это были кальмары?".
твс, как обычно. (4) Звенящая, снежная даль.Звенящая, снежная даль.
Недавно одна знакомая восторженно говорила мне: "Ах! Мне показали фотографии севера! Я не думала, что такое бывает на самом деле. Я думала, что это только в журналах бывает."
Если бы эта моя знакомая читала немного больше и интересовалась ещё чем-то, кроме журналов мод, она бы добавила, что такое бывает, например, в national geografic или GEO. Или в Вокруг Света. Но она не читает эти журналы и, наверное, даже не знает, про что они.
Но главное тут, всё же, природа. Ведь северная природа - это не природа центральной полосы. Это что-то сказочное и ненастоящее, неуловимое очарование. Особенно, когда дело касается зимы.
Казалось бы, логичное разделение: юг - вечное лето, север - вечная зима. А вот и нет. Не вечная. Большая - да, но не вечная. И тем она хороша. Холода угнетают, надоедают, мешают, но по ним скучаешь. Север воспитывает любовь ко всему настоящему, чистому и искреннему. Как снег, выпадающий в ноябре; снег, который являет собой начало нового периода. Снег - самая большая традиция. У северных народностей, и это, наверное, знают уже все, есть до двадцати-сорока наименований снега. Пусть это и говорит о несовершенстве их языка, но это - самое разумное, что могло бы быть. Как можно одним словом "снег" обзначить всё царство Зимы? И столь мелкие снежинки, которые и не разглядишь, которые летят, бегут на встречу под порывами ветра, цепляя, раня, царапая тебя; и величественные снегопады, неторопливые, будто замедлившие скорость времени, когда всё замирает, а взгляд в антрацитовое небо, когда ты сидишь, запрокинув голову, теряется, растворяется. И, на мгновение, всё замирает.. замирают в воздухе хлопья снега.. и вот уже не они падают, а ты, ты, со всем своим маленьким миром, с домами, оранжевыми фонарями и скамейкой, зелёной скамейкой с облупленной краской, поднимаешься вверх. Всё выше, выше, в неизбывную глубину, в вечную глубину ночного зимнего неба.
И спят ели, мудрые, старые ели, под густыми покровами снежных одеял. И, словно глазурью торт, покрывает природа сахарными полосами невысокие сопки. И земля становится выше, ближе, и ты уже ходишь не по ней, а сквозь неё. Черным по белому пишут свой рассказ деревья на фоне сугробов. И озера смотрят на нас из-за стекла. И сахарная вата лежит на карнизах. И в последний день декабря ты нет-нет, да и смотришь на горизонт. Может быть, именно сейчас где-то там мелькнут сани и красная шуба, да ветер донесёт перезвон бубенцов. Кто сказал, что чудес не бывает?(5) Viva forever.Viva forever.
Мне кажется, это был девяносто седьмой уходящий и девяносто восьмой наступающий. Год. Новый Год. Новый, 98-й, год. Тот Новый Год, в который у меня появился первый плеер. Вы знаете, он был чудесен. Черный, матовый, в нем можно было слушать кассеты, и отделение для них открывалось с отскоком, после нажатия клавиши. Это ли было не счастье? Нет. Счастье было в том, что этот плеер ещё и ловил радио. Радио, знаете ли, на мой взгляд во сто крат лучше всего. Оно удивительно дает ощущение причастности. А уж когда ты можешь поймать волну оттуда, и слушать, как далеко-далеко совершенно незнакомый тебе человек что-то очень доброжелательно рассказывает на таком же незнакомом языке... И чем, скажите, я, приютившаяся в кресле в полумраке комнаты под мерцание елочной гирлянды, отличалась от первых советских радиолюбителей, тщательно ловивших на свои приемники ВВС и иже с ним?
Я вам скажу.
Колесико с зазубринками (маленькое для громкости, а большое - для поиска станций) и красный бегунок возле шкалы с частотами вполне мог бы стать для меня ниточкой в такую смутную и тем притягательную Норвегию. Но, как думаете, очень ли легко поймать радиостанцию, находясь в приграничном городке, где какие-то вышки все "гасят" (и я до сих пор толком не знаю, что это и как). Ну, думаю, вы вполне догадались, а если и не догадались, то мучать вас я не буду - хватит и того, что вы вынуждены это читать. Так вот, правильный ответ - нелегко. Почти не-воз-мож-но. Хотя, если для кого-то бесконечные ппшшш-пщщ-шш-щщ-пшшщппщщ -- тоже музыка, тогда велкам!
Так что, новый девяносто восьмой (я все-таки думаю, что это был девяносто восьмой) год наступал для меня под убаюкивающее шипение международного фм-пространства. Пока, естественно совершенно случайно!, я не услышала в наушниках... Не знаю, что я там услышала - я и сейчас бы не поняла, а уж тогда и подавно. Лелею смутную надежду, что, все-таки, это была норвежская радиостанция. А уж говорили, я уверена, про Новый Год. Возможно, желали приятностей. А, может быть, сказали: "И, разумеется, мы очень ждем в нашей стране замечательную маленькую девочку Женю из Никеля, что в России. Вырастай, Женя, и приезжай". Не вижу вообще причин, по которым там не могли этого сказать. Вообще.
Но я к чему это все рассказываю. Вы, наверное, уже подумали - а заголовок-то причем? А вот. Он тут очень важен.
Помните, остановились мы на том, что милый мужчина что-то непонятное сказал тем самым бархатным голосом, который так свойственнен радио-dj'ям. Особенно, если они говорят на незнакомом языке. Особенно, если это норвежский. Сказал -- и поставил песенку. Возможно, это была первая песенка для Норвегии, слушающей эту радиостанцию, в наступившем году. Возможно, это была любимая песенка этого dj-я. Не знаю. Но для меня это была самая сказочная песенка. И остается. И будет.
Вы просто представьте - наступивший Новый Год. Полумрак. Огоньки на елке. Впереди - ещё не открытая книга... И в наушниках -- из такой далекой и близкой Норвегии я слышу нежное и удивительно волшебное:
Do you still remember how we used to be
Feeling together believe in whatever
My love has said to me
Both of us were dreamers
Young love in the sun
Felt like my saviour
My spirit I gave you
We'd only just begun
Hasta Manana
Always be mine
Viva Forever I'll be waiting
Everlasting Like the sun
Live Forever for the moment
Ever searching for the world
Yes I still remember every whispered word
The touch of your skin, giving life from within
Like a love song that I've heard
Slipping through our fingers, like the sands of time
Promises made, every memory saved
Has reflections in my mind
Hasta Manana, always be mine
Viva Forever, I'll be waiting
Everlasting, Like the sun
Live Forever, For the moment
Ever searching, for the world
But we're all alone, was it just a dream
Feelings untold, They will never be sold
And the secrets safe with me
Hasta Manana, always be mine
Viva Forever, I'll be waiting
Everlasting, Like the sun
Live Forever, for the moment
Ever searching, for the world
О том, что это Spice Girls, я узнала уже позже. Но, даже перестав быть неизвестным новогодним волшебством, Viva Forever все равно осталась волшебством. Новогодним и чудесным. И -- оттуда.
@темы:
евгеника|ностальгия
-
-
30.12.2007 в 13:29ыыыы!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!
-
-
23.09.2008 в 17:20