Давно ли вы говорили о ком-нибудь, что смотрит он сентябрём?
А ведь это чудесное выражение знакомо нам (или им) уже около двух веков.

Впервые в произведении его употребил не Николай Михайлович Языков, как часто принято считать, а Николай Карамзин в своем стихотворении "Весёлый час":

Кто всё плачет, всё вздыхает,
Вечно смотрит сентябрём, –
Тот науки жить не знает
И не видит света днём.

Другое дело, что Языков написал чудесную (практически) эпиграмму:

Наш Август смотрит сентябрем —
Нам до него какое дело!
Мы пьем, пируем и поем
Беспечно, радостно и смело.

Уж вы и сами догадаетесь, я думаю, какой именно Август имелся здесь в виду, и как его хмурый взор сказывался на поэте, его друзьях и современниках ещё долгие годы.

Потом и Александр, свет поэзии нашей, Пушкин писал своему брату:
«Жуковскому я писал, он мне не отвечает; министру я писал - он и в ус не дует о други, Августу мольбы мои несите! но Август смотрит сентябрем...». Речь шла о хлопотах, чтобы царь вернул его из ссылки.

Да и в переводе Кроненберга "Много шума из ничего" пера Шекспира читаем:

Дон Педро:
Здорово, Бенедикт! Что это значит?
Ты смотришь сентябрем: метель и буря
Свирепствуют на пасмурном челе.

Впрочем, английский сентябрь всегда казался мне более суровым погодой. Ну а завела я этот разговор, естественно, чтобы в очередной раз упомянуть Лермонтова. Он тоже использовал этот оборот в стихотворении "Булевар" -- очередном саркастическом высмеивании публики:

Ты, депутат столетий и могил,
Дрожащий весь и схожий с жеребцом,
Как кровь ему из всех пускают жил,
Ты здесь бредешь и смотришь сентябрем,
Хоть там княжна лепечет: "Как он мил!"

А я смотрю июнем, да надеюсь, что буду так смотреть ещё долго.